Морн неуклюже развалилась в командном кресле. Струйки крови стекали из ее рта, разрисовывая подбородок и щеку тонкими линиями. Наверное, она прикусила губу или язык. С ее уст срывалось болезненное дыхание. Дэйвис видел дрожь ее ресниц – вероятно, она находилась в состоянии болевого шока. Еще один слабый стон заставил его подумать, что она приходит в себя.

Дэйвису стало стыдно оттого, что он забыл о Морн. Но когда в голове прояснилось, он понял, что ее кровь, дрожащие веки и обморок были следствиями чего-то более худшего – гораздо худшего.

Странная поза создавала впечатление, что Морн хотела вырваться из захвата ремней при сильном ускорении. В этом положении – абсолютно невозможном при обычных условиях – ее удерживала правая рука, изогнутая под неестественным углом. Очевидно, кости были сломаны. Пока «Труба» сражалась с притяжением сингулярности, Морн вытолкнула руку за край кресла и позволила силам инерции разорвать ее суставы. Она боялась, что ускорение «Трубы» вызовет приступ роковой гравитационной болезни…

В одно мгновение, словно выскочив из подпространства, Дэйвис Хайленд стал другим человеком. Гормональный прилив преобразил его чувства. Норадреналин заглушил болевые ощущения; допамин и серотонин преодолели увеличенный вес тела. Не желая тратить время на оклики и панику, он расстегнул ремни и выбрался из кресла.

Вес был очень большим. При других обстоятельствах Дэйвис вряд ли справился бы с ним. Но теперь, несмотря на стеснение в ребрах, он игнорировал дополнительные килограммы, словно их вообще не существовало. Боль в ранах и слабость в коленях исчезли.

Чтобы максимально защитить людей, мостик «Трубы» ориентировал палубу с учетом ускорения. Поскольку движение корабля стабилизировалось, пол не имел уклона. Два шага привели Дэйвиса к командному пульту. Юноша знал, что если Морн придет в себя, она испытает агонию боли. Взглянув на бесформенную линию ее руки, он содрогнулся от ужаса. Чем можно ей помочь? Дэйвис почти не разбирался в медицине. Может быть, отнести Морн в лазарет? Да, это лучше, чем оставлять ее здесь в таком состоянии.

Он осторожно и быстро поднял искалеченную руку и уложил ее на груди матери. С уст Морн вместе с кровавыми пузырями сорвался стон. Ее веки перестали трепетать. Она плотно сомкнула их, словно боролась с приступом тошноты. Слабый кашель выплеснул кровь на подбородок. Затем она медленно открыла глаза.

Дэйвис испуганно прошептал:

– Морн! Морн? Ты слышишь меня?

Она не слышала. Юноша интуитивно знал, что она намеренно покалечила руку. Боль отторгала гравитационную болезнь. Услышав шепот Вселенной, Морн решила покалечить себя, чтобы не подчиняться ее приказам.

Мать поморщилась от боли и посмотрела на него. Ее губы оформили слово, хотя она не издала ни звука. Может быть, Морн хотела произнести его имя? Нет. Когда она сделала вторую попытку, Дэйвис услышал тихий шепот:

– Энгус.

Он едва не закричал. Неужели она приняла его за отца? Неужели ее заботил только Термопайл? Затем его поразила другая мысль. Черт! Энгус! Он забыл о нем. Забыл о своих родителях, хотя они несколько минут назад спасли его жизнь. Энгус находился снаружи корабля. Он использовал портативную плазменную пушку, чтобы детонировать сингулярную гранату. Наверное, черная дыра содрала его с корпуса «Трубы» и засосала в себя, как песчинку. Даже сила киборга не могла сопротивляться ее притяжению.

Дэйвис вспомнил хриплое дыхание, которое он слышал, сидя за пультом стрелка. Несмотря на боль в ребрах, юноша склонился к интеркому и приложил ухо к динамику. До него донеслись слабые звуки натруженных легких – нашлемный микрофон Термопайла передавал перемещение воздуха, поверхностные вдохи и выдохи.

– Он жив, – крикнул Дэйвис. – Энгус жив. Он все еще снаружи. Я слышу его дыхание.

Наверное, Термопайл включил магнитные подошвы и пристегнулся поясом к скобе.

Мышцы на скулах матери дрогнули. Возможно, она хотела улыбнуться.

– Это хорошо, – почти неслышно прошептала она. – Я не в силах повторить это заново.

– Морн?

Дэйвис склонился над ней, стараясь не пропустить ни слова.

– Морн?

– Когда я оказываюсь в проблеме, – тихо сказала она, – то могу думать только о нанесении себе вреда. Но саморазрушение не поможет. Мне необходимо лучшее решение.

Ее голос затих. Веки сомкнулись. Небольшая трата сил погрузила ее в беспамятство. Сын смотрел на нее в отчаянии. Какое еще саморазрушение? О чем она говорила, черт возьми? «Морн! Проснись! Ты нужна мне. Морн!»

«Труба» должна была выбраться из гравитационного колодца. Хайленду следовало срочно вывести корабль за пределы сингулярности. Сила тяжести нарастала: притяжение черной дыры усиливалось, и автопилот, сопротивляясь ему, добавлял ускорение. Энгус по-прежнему находился снаружи судна. О Боже! Он все еще жив! И «Планер» крался где-то рядом. «Завтрак налегке» засосало в дыру, но «Планер» уцелел. Возможно, сейчас он приближался к «Трубе», заряжая плазменные пушки.

Морн получила опасное ранение, а у Дейвиса не было времени, чтобы оказать ей помощь. Или он просто не имел сострадания…

Новая волна неотложных проблем привела его в движение. Ударом ладони по клавише он отключился от Энгуса, активировал бортовую связь и закричал:

– Мика! Мика? Слышишь меня? Ты мне нужна.

Чтобы заглушить свой страх, Дэйвис, как отец, использовал грубость.

– Только не говори, что не можешь оставить Сиро! – сердито добавил Дэйвис. – Пусть он немного пострадает в одиночестве. Ты мне нужна. Я здесь один.

Он не знал, захочет ли Мика ответить ему. В принципе, он не дал ей такой возможности. Почти без паузы Дэйвис обратился к Шейхиду:

– Вектор? Вектор, прошу тебя, отзовись. Я не успеваю следить за приборами. Мне нужен помощник. Если кто-нибудь из вас не придет, мы погибнем.

Все, что сделали Энгус и Морн, превратится в ничто. Все их муки окажутся напрасными.

– Я слушаю тебя.

Голос Вектора прозвучал оглушительно. Он даже перекрыл собой вой импульсного двигателя. Дэйвис убавил громкость интеркома. В тоне генетика чувствовалась подавленная боль – сила тяжести терзала его воспаленные суставы. Тем не менее Шейхид без колебаний предложил свои услуги:

– Скажи, что надо сделать. Я постараюсь выполнить это.

Дэйвис не медлил.

– Термопайл снаружи! Он вышел в открытый космос, взяв с собой портативную пушку.

Ситуация была слишком сложной, чтобы вразумительно объяснять ее.

– Он не должен был выжить в потоках сингулярных полей. Но я слышу его дыхание. Очевидно, он оставил включенным нашлемный микрофон. Надень скафандр и вылови Энгуса. Мы должны вернуть его на корабль. Только будь осторожен! Нас затягивает в черную дыру. Притяжение растет. Нам понадобится большее ускорение, чтобы вырваться из захвата гравитации. Если ты не закрепишь себя, мы потеряем вас обоих.

«Ты не сможешь удержать Термопайла самостоятельно».

– Я уже иду, – ответил Вектор.

Наверное, после этих слов его потянуло в санузел.

– Не тревожься обо мне. Я подстрахуюсь и затащу его внутрь.

Немного помолчав, он добавил:

– Дэйвис, мой скафандр будет настроен на этот канал. Я смогу принимать твои сообщения. Ты поговоришь со мной, ладно? Расскажешь, что случилось? Кстати, как себя чувствует Морн?

Дэйвис отключил интерком и мрачно прошептал себе под нос:

– У меня нет времени. Мне срочно нужна помощь.

Точнее, ему требовалось божественное вдохновение, чтобы спасти корабль, не теряя времени на изучение полетных данных. Переборки отозвались на просьбу приглушенной вибрацией двигателя. Господь Бог не желал вдохновлять его на чудеса.

– Я здесь, – появившись на трапе, сказала Мика.

При выполнении маневров капитанский мостик вращался, как гироскоп. Соответственно, трап автоматически откатывался в проход, а при стабилизации ускорения возвращался на место.

– Что случилось?

Обремененная дополнительным весом, она покачивалась на ступенях лестницы. Несмотря на интенсивное лечение, которое Мика прошла в лазарете, рана на виске по-прежнему доставляла ей неудобства. Неприятности с братом и большая сила тяжести усугубили положение. Судя по всему, предательство Ника повредило основы ее бытия. Дэйвис никогда не видел Мику Васак такой уязвимой и слабой. Держась за перила, она с трудом прошла по ступеням. Плоть стала для нее тяжелой ношей.